Салимóненко Дмитрий Александрович

Разное
Кстати, да. Помнится, на Физтехе (курсе так на втором) мы спорили как раз примерно об этом с одним моим одногруппником.
Он мне: ну, разве музыка может передавать информацию? Музыка передает эмоции, настроение и т.д. Но, не информацию.
Я ему: нет, информацию музыка тоже может передавать. И – передает, просто это не всегда понятно.
В общем спорили, спорили… Понятно, что на тот момент толком никаких «серьезных» аргументов ни у одного из нас не было. Я просто-напросто чувствовал и ощущал такую передачу. Но, обосновать это терминами окружающего мира (ни бытовыми, ни научными) не мог. А он, по всей видимости, НЕ чувствовал и поэтому, естественно, искренне удивлялся: как мол так, о какой там передаче информации идет речь вообще. Поэтому спор больше походил на периодическое утверждение совершенно разных, нестыкуемых друг с другом понятий и концепций. Примерно так:
-
Ну, смотри, это же белое. Видно ведь.
-
Нет, это же на столе лежит. Хоть видеть, хоть нет, но это логически очевидно.
Потом он сказал примерно следующее: ну, это же нелогично.
Ведь чтобы передавать информацию, должен существовать тот или иной язык передачи. Например, в русском языке существуют слова, речевые обороты и т.д. При помощи них человек передает смысл (содержание) своей речи. В матанализе используется свой язык, типа символов равенства (=), больше/меньше (>/<), существует (∃), ну, и т.д. При помощи этого языка передается информация. А какой язык в музыке? Там нет такого языка.
Я ему попытался возразить, что в музыке тоже такой «язык» есть, только далеко не всем он понятен. Да и потом, стоит ли говорить всерьез о логике? Зачем совать логику везде, где ни попадя? В матанализе – да, ей самое место (хотя даже и там, чтобы придумать нечто новое, приходится помимо логики применять кое-что еще). А зачем ее применять к музыке?
Тут он на меня немного странно посмотрел и произнес: ну, ладно, все понятно. После чего разговор как-то сразу закончился.
А тут – слышу примерно тоже самое от А. Гаврилова.
Который, оказывается, десятки лет как раз и занимается расшифровкой музыкальных произведений. Именно музыкальных, подчеркиваю, без слов. Т.е. не песен, а именно – музыки. Кстати, музыка необязательно имеет ритмический характер. В целом, музыка - это не то, что принято ею называть, а гораздо более глубокое явление. Я бы сказал: музыка - это бытие. Но, едва ли кому будет это понятно. За исключением, быть может, 0,1...0,5% населения. Ну, да ладно. Любопытно, что влияние музыки, на самом деле, очень глубоко. Аналогичные моменты (только совсем с другой стороны) можно узнать, например, у Рона Хаббарда (основоположника дианетики).
По наблюдениям некоторых врачей, восприятие музыки способствует активизации ОБОИХ полушарий головного мозга (а не лишь какого-то одного, коим привыкла жить масса населения). Ну, и т.д. Я бы тут кой чего мог высказать, да не буду. А то немало у нас в стране всякой шушеры, которая "экстремистов" (или кого еще там) выискивает.
Выдержки из книги А. Гаврилова "Чайник, Фира и Андрей: Эпизоды из жизни ненародного артиста"
Живая, талантливая душа чувствует живое искусство и не нуждается ни в объяснениях, ни в анализе. Неживая, бездарная – начинает теоретизировать, ударяется в псевдонаучность, играет в философию… Но остается неживой.
Диалог между живыми и мертвыми душами ни к чему не приводит. Это два вечно враждующих космоса.
Только вот недавно, уже после 40+. Именно поэтому, кстати, перестал (вначале ВНОВЬ поверив было в сей народ и попытавшись) ходить на митинги, например. В том числе, на митинги А.А. Навального. Вовсе не потому, что чего-то там опасаюсь или не опасаюсь. А совсем по иной причине. Потому как на практике вижу, что сии акции - мало кому интересны; от силы - 0,5% населения, ежели не меньше. Увы, я не бог и воскрешать мертвых - не умею. Точно также не боги (наверное... хотя тут я могу заблуждаться) и все те, кто присутствует на митингах. Увы, нам не воскресить ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ. Посему - да, вывод, может, в чем-то - жестокий: так пусть оно будет ТАК, как оно ЕСТЬ сейчас. Точнее, как оно есть на протяжении последних 10...30...(***) лет. Хочется народам жить именно так - ну, вот пускай и живут именно так.
Впрочем, если душевно мертвый все-таки пытается в чем-то разобраться, понять, прекращает закрываться от сути, выбросил (или готов выбросить) телевизор и т.д. (т.е. пытается ожить, стать живым), то, конечно, ему в этом нужно, на мой взгляд, помочь. В таком случае игнорировать его НЕ СТОИТ. В таком случае - есть надежда на его воскресение. А ведь чем больше живых вокруг - тем лучше.
...У многих людей в России все еще сохраняется надежда на то, что в творческой работе можно «выехать» на одной интуиции, на доморощенных представлениях о культуре и искусстве. Нет, не получится! Надо изучать мировой опыт. А сложившиеся штампы надо ломать. Хотя это и физически больно. Потому что они мешают, как камни в почках или опухоль в мозгу...
...После этой недели в Хельсинки я стал другим человеком. Многие мои детские прозрения подтвердились. Я понял, что отсутствующие у нас свобода мысли, свобода творчества и свобода личности не пустые слова, не приправа к благополучию, а единственная основа жизни человека...
...Интересно, как поживают сейчас все эти бывшие работники посольств, консульств, представительств бывшего СССР? Бесчисленные доценты и профессора марксистско-ленинской философии, политэкономии социализма, научного коммунизма. Целая армия учителей советской истории, полчища пропагандистов, политинформаторов, райкомовцы, обкомовцы, сотрудники первых отделов, орды продажных журналистов, газетчиков, телевизионщиков, миллионы рядовых и чиновных гэбэшников и прочие и прочие. Адское воинство. Во что оно превратилось в современной России? А ни во что не превратилось. Некоторые умерли. Другие, назначенные, разбогатели. Остальные делают то, что всегда делали. Только для новых хозяев...
Например, такой вопрос: раскройте роль крестьянства в становлении и развитии СССР после такого-то съезда партии. Хм... Ну, я и говорил, что крестьянство-то - это вообще один из основных апологетов развития советской власти - как на местах, так и в управлении. В самом деле, ведь даже в Кремле тогдашнем были представители крестьянства, конечно же, вне всякого сомнения, что ни есть, как наиболее заслуженные. И вот оно, крестьянство-то, своими серьезными, осмысленными усилиями где бы то ни было - и на полях, и на скотных фермах, да и вообще везде-везде, только и делало, что способствовало развитию и все большему повышению эффективности и развитию государства-то. Советского. Если сравнивать крестьянство с рабочим-то классом, то, с одной стороны, отличия есть, потому что крестьяне занимались производством сельхозпродукции, ну, а рабочий класс - он, в частности, создавал промышленно-производственную базу для развития села, чем и способствовал, понимаете ли, росту производительности труда в колхозах и совхозах. Вместе с тем, крестьянство создавало, своего рода, тыл для рабочего класса, так как, понимаете ли, производило для него мясо, молоко, хлеб и многочисленные иные продукты питания, используя которые, рабочий получал возможность все больше и явственнее отдавать свои силы на благо служения своей родине. Ну, в общем, и т.д.
Преподаватель все это, естественно, выслушивал. А спорить было, разумеется, не с чем и не с кем (ибо любой, кто оспорил бы излагаемые мной "истины", тут же вызвал бы подозрение, как политически неблагонадежный). Ну, выслушивал. И, нередко, после моего ответа, преподаватель изрекал: ну, а теперь на тот же вопрос ответьте... (и называл очередную фамилию по списку). Потом на экзамене он сказал: ну, кто хочет получить 4, те могут не сдавать экзамен, давайте зачетки, я сразу поставлю Вам 4, кроме Салимоненко. В итоге, сдавали экзамен те, кто хотел 5, а также я.
...после выступления, меня уже на улице догнал директор зала: Херр Гаврилов, прошу Вас, немедленно вернитесь, выйдите хоть разочек на сцену. ОНИ громят зал!...
...НИЧЕГО не изменилось в жизни с древнейших, варварских времен. Сменились только декорации и привычки масс. Вся наша «высокоразвитая цивилизация» – это только тончайшая пленочка, покрывающая звериную суть жизни. Стоит ей порваться – и начнется вечный Армагеддон...
...Показали удостоверения. «Николай Иванович» высыпал на стол из большого почтового конверта плотной бумаги кучу маленьких фотографий. – Посмотрите, кого Вы здесь можете узнать?... Все эти люди шпионы, – говорит Николай Иванович, который впоследствии иногда становился Иваном Ивановичем...
...Кстати, ступку на улице Наташи Кочуевской, куда меня для «бесед» вызывали, снесли. Нет больше ступки. Искал я ее там уже в новые времена. Вместо ступки – пустое место. Рядом – новые шикарные дома.
Покупайте квартиры в новых шикарных домах (типа рекламы).
Получается так: лубянский бизнес победил в Москве извечное лубянское палачество. А я так хотел туда зайти… Там было интересно… Маленький такой особнячок. Типичная застройка начала девятнадцатого века… Купеческий дом среднего достатка… С одной дверью. Дверь деревянная, как в баню. Туда заходишь – а там с двух сторон стоят бульдоги с автоматами. А за ними – стальная литая дверь. Эта дверь была без замка. Открывалась только изнутри… Врата ада. А за ней – коридоры, коридоры, лестницы вниз и целые этажи под землей. Кабинеты, кабинеты, да так много, что непонятно, как это все в одноэтажном особнячке помещалось. Какое-то особое, гэбэшное расширение пространства… В кабинетах пахали день и ночь следаки...
...Все кончено, сказал я себе, я никогда не буду таким умным. А ведь это не гении, а обычные московские физики, математики, инженеры. Как же мне понять музыкальных гениев, если я инженеров не понимаю?... Сгорая от стыда, я решил бросить концертную деятельность и пойти работать в скорую помощь...
...О, если бы люди на моей родине хотя бы доброжелательности, вежливости научились у американцев. Хотя бы их белозубой улыбке, над которой они так любят издеваться...
...Повзрослев, я понял, что духовная культура умирает не так быстро, как материальное благополучие. В середине семидесятых в Бухаресте еще жили старые, докоммунистические поколения, носители европейской культуры...
...Диктатура и государственный идеологический гнет подчас стимулируют духовное развитие человека даже больше, чем свободное общество. Человек идет к Баху и Моцарту и погружается в их музыку для того, чтобы не слышать назойливого шума настоящего. К сожалению, возможности этой протестной культуры, или культуры отчужденных от реальности людей, невелики. Люди, как и металлы, устают. Устают жить, устают бороться. Задыхаются в своих нишах...
...Моцарта мучило сомнение в себе. Власть имущие зачастую держали за дурака, считали его музыкальным болтуном, относились к нему, как к забавной погремушке. Моцарта не принимало и светское общество. Мария Терезия писала августейшему брату: «Не пускайте Моцартов на порог, они вульгарны, как цыгане!» То, что в его музыке часто воспринимается как уверенность Моцарта в себе, было его маской, попыткой самоутверждения, протестом против унижения, борьбой за свое достоинство и место в обществе… На него давили, а он демонстрировал уверенность и легкость там, где их вовсе не было....
...Россия многие века была дурой-самодурой, а теперь стала еще бандиткой и воровкой... Раньше они были советскими паханами-номенклатурщиками, партийно-комсомольскими боссами, хряками-чиновниками, коррупционерами, гэбистами-душителями, генералами армии, циниками и профессиональными бездельниками, милиционерами, палачами и взяточниками… Почти все они саботировали стремления Горби очеловечить СССР. То, к чему стремился этот наш «великий крестьянин», их до смерти пугало. Главным их кошмаром было – потерять свои привилегии, лишиться государственной синекуры... Теперь наступило время их реванша. Отбросив, как змея, старую кожу, свои партийные книжки и ненужную им больше коммунистическую идеологию, сменив имидж, вампиры опять нашли свои ниши, присосались к природе и народному горлу. Обыдлевший и спившийся народ уже и не замечает, что с ним делают новые хозяева этой земли...
...Юморист Хазанов мыкался среди цензоров – они были озабочены тем, что ему можно говорить, а что нельзя...
...Лица у всего партийного начальства были отвратительного цвета, с плохой, часто щербатой, кожей. Прокуренные, почерневшие, редко расставленные зубы были похожи на мелкие порченые кукурузные зерна. Одеты были начальники в импортные костюмы, подогнанные по их скверным фигурам. В центре стола торчал, как жердь, «аскет» Суслов, похожий на вурдалака с бледно-синюшным лицом. Рядом с начальниками сидели их жены. Почти все – толстые, туповатые «нюрки». Запомнилось выражение жадности на их заплывших жиром лицах. Маленькие свинячьи глазки. Передо мной были преступники, каторжане, урки... Мы жили в непрекращающемся оптическом обмане, в мираже... Несмотря на то, что почти все они были еще живчики, бегали и ржали, мне показалось, что это мертвецы, вышедшие из могил покуролесить и побалагурить на именинах своего атамана-мертвеца. А после банкета и концерта все они отправятся обратно на кладбища, в свои сырые склепы, к червям...
Ну-ну... На всякий случай, напомню: когда сколько-то лет назад "почему-то" в уфимской воде "вдруг" (ага, да, так прямо и говорили в то время - и те, кто не был в курсе, этому еще и верили) появился фенол - он ведь травил без разбору всех тех, кто пил тогда воду из водопровода. Хорошо хоть, что не (всегда) смертельно. Фенол не делал разницы между блатными и неблатными, между верюющими или неверующими. Впрочем, Вам объяснять-то - без толку. Ну, да ладно. Потом, если что, не стоит задавать вопросов из серии "почему".
...Вот пошел на сцену Хазанов. Совсем, бедный, стушевался, ничего от его репризы не осталось, только его блеющий голос. Изображал придурка со знанием дела. ИМ и это понравилось. Приятно смотреть на придуривающегося артиста, изнуренного подобострастием...
...Музыка подлинно гениальных композиторов – это вера, боль, протест, реквием, сострадание, нежность и любовь...
...Я спросил его: «А как Вы думаете, Альфред, почему картину, где так ярко показано разложение власти при распутинщине и неизбежность революции, не допускают к показу?» Альфред на минуту задумался, потом ответил, как бы размышляя вслух: «Мне кажется, это из-за того, что там очень выпукло и ясно показан механизм российской власти»...
...Без Бога мир – подпол с пауками...
...Российское телевидение невозможно смотреть, потому что оно – без всяких метафор и гипербол – шабаш нечисти. У ВСЕХ его персонажей видны рожки, хвосты, рыльца, копыта. Жадные, тупые хари, красные червеобразные губы, загребущие руки, глаза ведьм и упырей. Эта нечисть особая, национальная, не с графики Гойи и не с полотен Босха...
Ну, сейчас уже не говорят. Видимо, наблевались уже телевидениями своими. Сейчас, видимо, уже получили итоги, так сказать. И расхлебывают их. Но... неужели же так ВО ВСЁМ надо, а?... Странно мне это.
...В современной России как бы нет мысли. Нет идеи. ЦАРСТВО ПУСТОТЫ. Мысли и идеи или уехали вместе с их носителями – или прожеваны и выхаркнуты, как ненужная жвачка. Говорить не с кем и не о чем. Чувства и реакции подавляющего большинства москвичей – на первобытном уровне. Люди заняты удовлетворением потребностей. Они легкомысленны, вульгарны и злы, как урки. Жизнь и боль других людей никого не тревожит. Любовь, забота, внимание, взаимоуважение, дружелюбие – покинули их реальность. Космический холод современных русских пробирает до костей. Скулы ломит от их наглости...
...Удручает обыдленная пассивная постсовковая масса и ее пастыри-паханы, но самое страшное явление в новой русской жизни – это заплывшая жиром, тупая, купленная на корню творческая интеллигенция, вытравившая в себе все человеческое в обмен на награды и «черный нал» от КГБ и воров в законе...
...Основная масса москвичей приспособилась к отсутствию атмосферы в мегаполисе. Им приятен гнилостный дух несвободы. Они не могут жить на свободе, на свежем ветру...
...На подлете к Магадану вижу унылые сопки, занесенные снегом... Прошелся по улицам. Люди тут показались мне особенно примитивными. На всех почти лицах прохожих – следы пьянства. Одутловатые, изношенные, посеревшие лица. Глаза мутные. Все пьют в этом холодном золотом сердце России. Даже работники филармонии. Видимо, тут нельзя иначе. У многих прохожих – бандитские рожи. Даже у молодых девушек...
...Ее прерывает надтреснутый голос: «Почему Вы не сообщаете иностранцам, что на Колыме 67 процентов заключенных сидели по уголовке? 33 процента всего политических. А памятник этот – ложь и пустой перевод денег, иностранцам мозги пудрить…» Говорил молодой мужик с гадким лицом и желтушной кожей...
...Дикторы вещали как психиатры, погружающие пациентов в глубокий гипнотический сон... Преступный эксперимент по созданию «нового человека» удался. Многие россияне так и не вышли из советской комы...
...Прав был Розанов: «Ленин и его приспешники так смелы, потому что знают – судить их будет некому, ибо судьи будут съедены»...
...Один умный аналитик твердит о высылке из страны начальничков-бандитов на «воровском пароходе». Блистательный комментатор забыл, что теперь нужен не пароход, а гигантский ковчег, в который придется запихнуть подавляющее большинство изуродованного населения совка...
Кстати, об А. Гаврилове как о музыканте
Крайне надеюсь, что все то, что я напишу ниже, является неверным. Но, впечатление, однако. Что-то послушал-послушал я А. Гаврилова, как исполнителя... М-да... как бы это сказать. Ну, например, вот это...... Честно говоря, я просто-напросто испугался. Нет, вовсе не эмоций или информации, присутствующих в той музыке. Испугался я банального шума и дергано-кувалдометрической манеры игры. Ну, не спорю, может, это именно произведение Прокофьева такое... ммм... своеобразное. К сожалению, в ином исполнении я его пока не слышал.
-
или не от мира сего,
-
или обладать железной волей и ясным сознанием,
-
или... быть набитым дураком,
Так вот, этот кувалдометр и пригодился для разлома того старого фундамента. Интересно, что до этого приезжал один с отбойными молотками (у него в автомобиле оборудована компрессорная установка; человек ездил и зарабатывал, ломая то, что попросят). Так вот, он подолбил-подолбил где-то час, потом, ни слова ни говоря, собрался и уехал, даже оплаты не взял. А этот кувалдометр показал себя с самой лучшей стороны. Правда, постоянно отрывающуюся железную ручку, которую я то и дело приваривал, в итоге было решено не использовать: с деревянной оказалось как-то надежнее.
Так вот, глядя и слушая игру А. Гаврилова (конкретно то произведение, имею в виду) у меня сразу возникло стойкое ощущение работы того самого кувалдометра. Впрочем, перед этим я читал CNN. Так вот, там периодически раздавались какие-то истошные голоса. Резкие такие, дурацкие и истошные. Из наушников раздавались, несмотря на то, что они в стороне лежали. Так вот, после тех голосов у меня даже как-то настроение испортилось. И вот, часа через 4 я решил послушать А. Гаврилова и... сразу вспомнился CNN и уже упоминавшийся мой кувалдометр. Да, а еще вспомнился то ли Солженицын, то ли Шаламов. Точнее, не они сами, а их произведения. О том, что в сталинских застенках на Колыме, в которых постепенно уничтожали советских людей, предварительно превратив их в зэков. Так там их (зэков)по утрам будили ударом лома (или кувалды) по рельcу, по(д)вешенному на веревке. Характерный такой сильный звук, по всей видимости. Сильный и резкий.
Опять же, мне очень хотелось бы быть неправым, но игра сия смахивает... ну, как говорят, когда - ножовкой по струнам скрипки. Молотком по клавишам рояля. Очень, очень жестко. Я бы даже сказал - бесчувственно и мёртво. Т.е. человек, по-моему, просто что есть силы долбит по клавишам (бедный рояль... бедная публика...), пусть и технично, согласно нотам.
По-моему, это называется какофония (т.е. музыкальное хулиганство). Если уж сказать - так у меня дочь, похоже, и то гармоничнее играет. А здесь... звуки в самом деле, не слишком отличаются от покриков на CNN и/или от ударов ломом по рельсу в колымских (и иных) концлагерях. Подумалось мне: а вот если пойти сейчас и, скажем, поработать фрезой. По стали. Похожие ли будут звуки? Да, и если еще периодически постукивать молотком. Посильнее. Впрочем, не удивлюсь, если А. Гаврилов назовет сие - новым направлением в исполнении классической музыки. Но, тогда нет уж, лучше уж я, в самом деле, свою дрель послушаю. Ну, или бензопилу там. Хотя бы потому, что звуки примерно одинаковые, но попутно будет достигнута дополнительная полезность: дрель просверлит отверстие (или профрезерует что-то где-то), а бензопила - дров напилит.
И здесь, увы, примерно то же самое. В первой части - так вообще, опять мне пришлось испугаться. Потому что отдельно играет А. Гаврилов, и отдельно - весь ОСТАЛЬНОЙ оркестр. Увы, его аккорды - идут как-то диссонансом. Зачем противопоставлять себя ХОРОШЕМУ, в целом (если не обращать внимания на пару мелочей) - слаженному оркестру? Лично мне это совершенно непонятно. Это уже напоминает нечто из серии "спектакль в спектакле", который я смотрел то ли в театре на Таганке, то ли еще где. Это когда один разгильдяйский актер опоздал на роль. В итоге, пришлось вначале одному (а он не потянул роль, застопорился...), потому другому актеру (он тоже не потянул) и, наконец, самому режиссеру-постановщику играть роль того актера. А когда "подоспел" опоздавший - в итоге там в одной из сцен встретились ТРИ актера, играющих ОДНУ И ТУ ЖЕ роль. Бедный режиссер решил даже (а куда деваться-то, ведь зрители-то все это смотрят) динамически изменить сюжет. И три одинаковых роли подружились между собой. Так вот, об этом и был спектакль.
Вот во второй части еще более-менее, там игра А. Гаврилова уже как-то постепенно "срастается" с общей идеей произведения; видимо, то ли он решил перестать мешать оркестру, то ли въигрался наконец. Неплохого произведения, на мой взгляд. Возможно, разгадка кроется вот в чем. В одном из своих интервью, А. Гаврилов отметил, что, мол, Моцарта многие считают болтуном, но на самом деле он так пытался самоутвердиться. Так вот, сдается мне, ТЕМ ЖЕ САМЫМ занимается и сам А. Гаврилов. В самом деле, не могу же я считать, что он - глуховат в плане эмпатийной слаженности с идеей произведения...
Пятеро несли бревно, сгибаясь
Шли они - бревно ведь груз большой.
К ним, руками груза не касаясь,
Спереди пристроился шестой.
Пятеро свернули у развилки,
А шестой - один, под общий смех,
Продолжал идти прямой дорогой,
Все держа нелепо руки вверх.
Припоминаю - аналогичные ощущения я испытал в нашем уфимском драматическом театре, во время покриков одной из актрис. После где-то второго или третьего ее покрика я в итоге так и сидел в страхе, втайне надеясь, что ВСЁ, ну, больше-то она уже точно не выкрикнет ничего такого громкого. Но, увы... реальность была несколько иной. Орала иной раз ТАК, что. Хорошо хоть, не благим матом. Однажды, если мне память не изменяет, даже пришлось уйти со спектакля. В последнее время, увы, российские театры (и не только в Уфе, в Москве сие тоже взяли за правило) громят, уничтожают классические произведения, пожалуй, как могут. Искажают, извращают их суть (даже если тексты и не меняют). И вместо, скажем, А.П. Чехова видишь в итоге, разве что, только его тексты. Примерно то же самое (на МОЙ взгляд) делает А. Гаврилов с классической музыкой. После такого, в самом деле, так и тянет прислушаться к бензопиле. Как к более безопасному и гармоничному источнику звука.
Нечто схожее, когда в одном музыкальном произведении встречается некое противопоставление, можно заметить, например, в "Чёрный пёс Петербург" (Ю.Ю. Шевчук). Там, где (речь идет только о музыке, не о словах; слова там существуют как бы параллельно музыке и создают для нее некий фон, не более) примерно в середине начинают вначале робко, но потом все увереннее и увереннее звучать совершенно иные ноты, напоминающие то ли прибой, то ли звуки из подворотни, то ли разноголосые возгласы, обсуждение. Тоже кувалдометрические такие ноты. Они - разные, но смысл их - един. Эти (революционные) ноты вначале успешно подавляются всем остальным звучанием (того самого чёрного пса), но потом уже становится очевидно, что подавить их - невозможно. Слишком их много, и они такие разносторонние, что на каждую - не накинуть удавку, не заглушить. И они разрастаются, превращаясь в нечто несокрушимое, которое постепенно сплачивается и усиливаются; единицы в чем-то договариваются, уступая большинству и в итоге растет единая воля. И, естественно, раз уж на то пошло, не везде они, быть может, являются правильными (с моральной точки зрения; музыкально-то они как раз гармоничны, буквально подогнаны друг к другу). Конечно, раз уж началось - так началось. Если бы раньше не подавляли, если бы прислушивались и решали проблемы - может, и была бы некая моральность. А так - уже не до морали, когда есть общий несокрушимый порыв. Понятно, что речь идет о будущей революции (типа Великой Октябрьской социалистической).
Так вот, в этом произведении, несмотря на такое вот "противоречие", тем не менее, всё гармонично увязано. А у А. Гаврилова - все "проще" и одновременно несуразнее. Впрочем, если вспомнить, что А. Гаврилов против революции (это он неоднократно говорил в своих интервью) - то все становится на свои места: его протест носит картонный, игрушечный характер. Просто протест ради протеста. Ну, или, да, в целях некоего самоутверждения. Отсюда - и его эклектичность. Поэтому когда звуки оркестра перебиваются звуками кувалды, при помощи которой А. Гаврилов бьет по клавишам несчастного рояля, то тут уже не до восприятия музыки: возникает (ну, лично у меня) банальный испуг и отвращение. Но, несомненно, уж лучше слушать это, чем разного рода шнуров и прочую туалетную эстраду (которая нынче называется терминами "шансон", "рэп"). На кою, к сожалению, почему-то оказалась падка немалая часть российского пока еще населения. Да, уж лучше слушать кувалду или бензопилу, чем звуки туалета.
Наконец
Искренне произнесу: благодарю Вас, Андрей Гаврилов, за то, что Вы были и есть! Несмотря даже на Ваш некоторый то ли техно-абстракционистский, то ли кувалдометрический подход к классической музыке. Который, кстати, был справедливо опровергнут еще Л.Н. Толстым в его трактате "Об искусстве". Правда, Лев Толстой там писал НЕ о музыке. Но, то, что он писал, увы, определенно применимо к Вам, А. Гаврилов. И он прав был, Л.Н. Толстой. Хотя и не формулировал термин "музыкальное хулиганство" (или "литературное хулиганство"). В самом деле, симфонический рок звучит лучше (божественно, если точнее... это даже в чём-то больше, чем просто Бах или, тем более, Бетховен).
Чем ударные (кувалдометрические) симфонии. На мой взгляд. Но, все равно, спасибо Вам искреннее!
С уважением, Салимоненко Д.А.